* * *

Ни воды и ни хлеба, лишь слова ты просишь,
чтобы звук укорял все больней и больнее,
чтобы тебе тосковать, словно отрок Иосиф
в чужеземном египте, возышаясь, старея.

Закрывая глаза, ты глаголы склоняешь,
строишь в ряд, словно дни, что давно пережиты,
и родные слова, в дар травинкам слагаешь,
как ненужные, но дорогие пожитки.

Ты идешь по песку, что насыпан как время,
помня – замерли стрелки на мерке отплытья
к чужеродным краям, чьи законы, как бремя,
там где кончилась жизнь – но остались событья.

исчезает навеки все – лишь остается
кем-то выпитый воздух, да хлеб что отравлен,
только песня родная до смерти поется,
открываясь душе неврачуемой раной...

Только слова ты просишь – ни воды и ни хлеба,
чтобы звук был короток, как пламя укора,
исчезает навеки все – тянется небо,
да песок под ногами, да времени шорох...