Глава III
Доказательство, что Бог есть.
Что Бог есть, в этом не сомневаются те,
которые принимают Священное Писание, то
есть Ветхий и Новый Завет, равно как и
многие из эллинов; ибо, как мы уже сказали,
знание, что Бог есть, нам от природы всеяно.
Но злоба лукавого так возобладала
естеством человеческим и некоторых
повергла в такую ужасную и худшую всех зол
бездну погибели, что стали говорить, будто
нет Бога. Их безумие обличая, тайнозритель
Давид сказал: рече безумен в сердце своем:
несть Бог
(Пс. 13, 1). Поэтому-то ученики и
апостолы Господа нашего, умудренные
Всесвятым Духом, и Его силою и благодатью
производившие божественные знамения,
сетью чудес своих извлекли таких людей из
глубины неведения к свету Богопознания.
Подобным образом и преемники их благодати
и сана, пастыри и учители, прияв
просвещающую благодать Духа, и силою чудес,
и словом благодати просвещали омраченных и
обращали заблуждающихся. А мы, не получив
ни дара чудес, ни дара учительства — ибо,
пристрастившись к чувственным
удовольствиям, оказались недостойными
этого — призвав в помощь Отца и Сына и
Святаго Духа, скажем теперь об этом
предмете нечто хотя немногое из того, что
преподали нам пророки благодати [1].
Все существа или сотворены, или не сотворены. Если сотворены, то, без сомнения, и изменяемы; ибо чего бытие началось переменою, то необходимо и будет подлежать перемене, или истлевая, или изменяясь по произволу. Если же несотворены, то по самой последовательности умозаключения, конечно, и неизменяемы; ибо чего бытие противоположно, того и образ бытия противоположен, то есть его свойства. Кто же не согласится, что все существа, не только подлежащие нашему чувству, но и ангелы, изменяются, переиначиваются и многообразно преображаются; так, например, существа мысленные, то есть ангелы, души и духи, по воле своей больше или меньше преуспевая в добре и удаляясь от добра; а прочие существа, изменяясь и по своему рождению, и по исчезновению, и по увеличению и умалению, по изменению свойств и по движению местному? А что изменяется, то, конечно, и сотворено, а что сотворено, то, без сомнения, сотворено кем-нибудь. Творец же должен быть существо несотворенное; ибо если бы и он был сотворен, то, конечно, кем-нибудь, и так далее, пока не дойдем до чего-нибудь несотворенного. Поэтому Творец, будучи несотворен, без сомнения, есть и неизменяем: а кто же это другой, как не Бог?
И самый состав, сохранение и управление тварей показывают нам, что есть Бог, Который все это сотворил, содержит, сохраняет и обо всем промышляет. Ибо каким бы образом могли враждебные между собою стихии, как то: огонь, вода, воздух, земля, — соединиться для составления одного мира и пребывать в совершенной нераздельности, если бы некая всемогущая сила не соединила их и не сохранила их всегда нераздельными [2]?
Кто это расположил по известным местам все то, что на небе и что на земле, что в воздухе и что в воде, и что предшествует всему этому: небо и землю, воздух и природу как огня, так и воды? Кто все это соединил и разделил? Кто сообщил им движение и стремление непрестанное и беспрепятственное? Не художник ли этого, положивший всем вещам закон, по которому все делается и все управляется? Кто же этот художник? Не тот ли, который все это сотворил и привел в бытие? Мы не можем приписать такой силы слепому случаю, ибо пусть это произошло от случая; но кто привел все в такой порядок? — уступим, если угодно, и это случаю, кто же соблюдает и сохраняет по тем же законам, по которым все прежде создано? — Кто-либо другой, конечно, а не слепой случай. Но кто это другой, как не Бог [3]?
[1] Григорий Богослов, слово 28.
[2] Афанасий Александрийский. Против язычников. Migne, s. gr., t. XXV, coll. 69–77. Перевод Моск. Дух. Акад., ч. III (1902), стр. 171–177.
[3] Григорий Богослов, слово 28. Migne, s. gr., t. XXXVI. coll. 45–47. Перев. ч. III, стр. 25–26. Афанасий Александрийский. О воплощении Слова. Migne, s. gr., t. XXV, coll. 97–100. Перев., ч. 1, стр. 193.